Мозаичные портреты учёных, серия мозаик Дейнеки

Серия из 60 портретов размещена в двух фойе: в первом русские и советские ученые, во втором зале - мировые. Особенность мозаик - они почти монохромные, каждый портрет необычайно выразителен за счет мастерского использования оттенков мрамора, благодаря чему на плоскости появляется иллюзия рельефного и объема.

В процессе работы А. Дейнека столкнулся со многими сложностями. Мы видим, что все ученые изображены профилями, смотрят в одну сторону и вписаны в круги. Но у некоторых ученых прическа или борода не хотели умещаться в строгие рамки круга, например, роскошный парик Лейбница и борода Леонардо да Винчи. Чтобы решить эту задачу, все портреты пропорционально уменьшили, оставив пустое пространство внутри круга.
⠀
Но это была на самая большая проблема. А. Дейнеке пришлось проделать большую исследовательскую работу в поисках изображений ученых, например, для работы над профилем Авиценны смогли отыскать лишь одну средневе­ковую гравюру, где ученый изображен в фас.
Многие портреты изображали ученых, например, в оборот 3/4, и их приходилось «поворачивать». В решении этой задаче Дейнеке помог опыт работы скульптором.

Вот что пишет сам Александр Дейнека в воспоминаниях о замысле и его реализации трудностях:

«Руднев, главный архитектор университета в Москве на Ленинских горах, предложил мне одну из труднейших интереснейших работ – украсить два парадных фойе университета портретами великий ученых мира. Портреты выполнялись способом флорентийской мозаики, которая отличается от обычной римской мозаики тем, что набирается не из мелких, обычно прямоугольных камешков мрамора или смальты, а из пиленой мраморной фанеры, как инкрустации, из различной формы кусков мрамора по форме изображения. Здесь иные приемы как кладки мозаики, так и изготовления картонов.

В общем был утвержден следующий проект. Надо было каждое изображение головы врисовать в круг. Голова рисуется профилем слева направо. Портреты в одинаковых кругах фона создают фриз по пятнадцати на каждой из протяженных стен фойе – всего 60 портретов.

Ритма и стройности можно было достичь не только путем введения одинаковых кругов, но и с помощью одинаковых масштабов портретов, которые набирались белым баландинским мрамором различных оттенков – от серых до предельно белых. В этой условной гамме создавалось изображение в основе плоскостное, но дающее путем тоновых градаций намеки на рельеф, а главное, реальный объем портретируемых. Головы лепятся белыми силуэтами на благородном красном тоне мрамора.

Надо было найти материал и пластику декора фойе в целом, а пояс портретов подчинить этому целому. Нас встретили трудности при решении различных индивидуальных особенностей портретируемых, и трудности не маленькие, хотя в творческом процессе весьма увлекательные.

Леонардо да Винчи, Ломоносов, Лейбниц, Сеченов, Ньютон, Дарвин, Менделеев, Ползунов, великий ученый Китая Ли Шичжень – какие неповторимые по индивидуальности и великой деятельности лица! Каждое лицо – характер с убедительными чертами. Скрытое мягкими чертами, но в общем удивительно цельное умное лицо Ломоносова с огромным лбом, мощными скулами; с суровым выражением голова Дарвина; тонкое и в то же время выразительное изображение Ньютона, которое нам сохранила гравюра современника-художника; голова – автопортрет величавого Леонардо да Винчи с великолепным лбом, классической правильностью черт лица с большой бородой. И вот мы с Рудневым встали перед вопросом, как быть с бородой Леонардо да Винчи? Или с роскошным париком Лейбница? Размеры кругов, куда вписывались профили, одинаковы. Наше желание устремлялось к тому, чтобы портреты были одинаковые. Но борода выходила за пределы круга, увеличи­вала изображение, нарушала желательную композиционную стройность. Руднев даже предложил подстричь Леонардо. В результа­те поисков все же была найдена для всех портретов одинаковая величина, благодаря введению плечевого пояса, куда удачно укладывалась борода, куда врисовывались намеки на одежду, придающие исторический характер портрету. В конце концов труд себя оправдал. Любимый художниками и архитекторами ритм и тектоника стены получилась.

Была и другая, не меньшая трудность, из которой пришлось как-то выходить. Легко было компоновать голову Ломоносова, сов­ременники оставили его портреты. Шубин высек великого ученого без придворных атрибутов, создав великолепную голову без парика. Нарисовав по бюсту Шубина умную бритую голову Ломоносова, я все же надел на его голову короткий парик, что придало строгость и большую четкость его несколько мягким чертам лица. Но Академия наук могла предоставить нам для работы над профилем Авиценны одну слабую средневе­ковую гравюру, да и то в фас. Не так легко с такой гравюры сделать профиль.

Фасовые эталоны особенно часто приходи­лось переводить в профильные изображе­ния. Но что особенно меня удручало, это плохие фотографии почти всех наших современников-ученых. Плохие отпечатки, случай­ные повороты — все это трудно поддавалось творческой работе монументалиста. И, нес­мотря на все это, работа была для меня одной из самых серьезных и самых увлека­тельных. Она меня покорила новизной за­дания, глубиной задачи и величием всего архитектурного комплекса.

Не знаю, что руководило архитекторами, когда они запроектировали низкий вести­бюль главного входа в университет. После великолепного простора, который окружает здание, широкой лестницы, ведущей к вели­чественному портику, вы попадаете под нависший над вами потолок. Это так же досадно, как и то, что залы фойе узки, а портреты подняты высоко — их никто не видит под нормальным углом зрения. Их смотрят, как если бы картину смотрели сбоку. Известный допуск растяжки по верти­кали был в изображениях лиц нами учтен, иначе все головы смотрелись бы сплющен­ными. Но укор архитектуре не снимается. Невольно вспоминаю отличную обозреваемость портретов композиторов в Московс­кой консерватории. Это еще раз напоминает, как важна для картины правильная повеска, а для фрески ее верное размещение...» (Дейнека А. Из моей рабочей практики // Жизнь, искусство, время. Литературно-художественное наследие. М., 1989. Т. 2. С. 60-61).